«Батюшки отца А. нет больше...», – так начиналось надгробное слово великого московского старца, написанное им накануне кончины в Верее и найденное на столике у его смертного одра. Отец Алексий Мечев отошёл ко Христу 100 лет назад – 22 июня 1923 года.

В основе этого «Надгробного слова» – сокращенное и «приспособленное к обстоятельствам» слово архим. Григория (Борисоглебского) перед чином погребения прп. Амвросия Оптинского (1891 г.). Отец Алексий этим «Надгробным словом» призывает всякого христианина на земле научиться «жить только для неба», а каждого русского пастыря – научиться «пастыр­ствовать в мире»: «Кто станет отрицать, что служба церковная, требоисправления – главная обязанность пастыря. Никто, конечно. Без Святых Таинств нет и Святой Церкви. Властительство над совестью и воспитание ее – вот вторая обязанность пастыря. Не забывайте, что службы и таинства – для спасения, и оно должно усваиваться сознательно; а для сего надо работать над душой».

Все годы пастырского служения отца Алексия прошли в храме святителя Николая в Кленниках, на Маросейке. В трудный период жизни, когда отец Алексий несколько лет очень тяжело переживал смерть любимой жены, ему на помощь с советом пришëл праведный отец Иоанн Кронштадский: «Будь с народом, войди в чужое горе, возьми его на себя, и тогда увидишь, что твоё несчастье мало, незначительно в сравнении с общим горем, и легче тебе станет».

Отец Алексий так и сделал: стал ежедневно совершать Литургию, принял людское горе на себя. Но на создание маросейской общины тоже ушли годы: отец Алексий восемь лет каждый день совершал литургию в пустом храме, каждый день звонил в колокол, звал на службу, дал ежедневным служением возможность каждому человеку в день своих именин помолиться в храме и услышать величание своему святому. По словам его сына и преемника священномученика Сергия Мечева отец Алексий поставил своей задачей устроить мирской монастырь: «Говоря так, он указывал, что путь спасения вовсе не для иноков только, что это должно быть достоянием всех». В основе этой жизни лежит участие в Таинствах, связь с духовником и послушание, когда все служебные и семейные дела делаются ради Христа: «Если я исполняю те или другие обязанности на службе или дома, ес­ли я лечу, если я инженер, рабочий, я должен непрестанно предстоять не перед теми, кому я это делаю, а перед Ним, Который всё создал, в Ком моя истинная и подлинная жизнь». 

Так, через прямое освоение принципов святоотеческой аскетики отец Алексей создал действительно великую общину, а его сын – отец Сергий Мечев, выпускник МГУ, филолог-славист – описал этот опыт жизни общины и «дал ей место в тра­диции» (см. «Богословские портреты» протоиерея Павла Хондзинского, стр. 291–293).

Как и предсказывал отец Алексий, отпевание его и печаль скорбящих членов маросейской общины и всех знавших его людей обернулись великой радостью – к проводам почившего старца на Лазаревское кладбище в июне 1923 года присоединился отпущенный накануне из заключения большевиками патриарх Тихон, который ранее не раз обращался к отцу Алексию за советом. 

В начале XXI века великий пастырь был прославлен в лике святых. 29 сентября 2001 года мощи отца Алексия огромным крестным ходом были перенесены в храм свт. Николая в Кленниках: в 1923 году гонимая Русская Церковь переживала торжество единения, провожая любимого старца вместе со святым патриархом, а в 2001 году – возрождённая Русская Церковь с великим торжеством и подъемом вновь встречала его. Об этом событии, а также о связи маросейской и николо-кузнецкой общин – замечательное воспоминание настоятеля нашего храма протоиерея Владимира Воробьёва. 

В этот четверг, 22 июня, в день 100-летия кончины великого московского старца в храме свт. Николая на Кленниках прошла архиерейская служба. Сто лет назад сердца всей Маросейской общины были исполнены горем и не вмещали накрывшее всех чувство сиротства. Сегодня Маросейка  с ликующей, светлой радостью праздновала столетие кончины великого московского старца и не вмещала всех, кто пришёл на службу к отцу Алексию! 

Дара́ми духо́вными от Бо́га укра́шенный,/ Тому́ Еди́ному послужи́л еси́,/ ста́рче пресла́вный Алекси́е,/ скорбя́щих и отча́янных утеша́я,/ пропа́вших на по́ли бра́ни сро́дником возвраща́я,/ нестрое́ния и раздо́ры семе́йныя примиря́я,/ боля́щих и неду́жных исцеля́я,/ заблу́ждших от па́губных страсте́й свобожда́я,/ и́щущих спасе́ния послуша́нию и покая́нию науча́я/ и всех любо́вию и моли́твою твое́ю покрыва́я./ Помози́ и нам, блаже́нне о́тче,/ душ спасе́ние улучи́ти// и Ца́рствия Небе́снаго дости́гнути (стихиры на "Господи, воззвах")